Здравствуйте! Мы рады приветствовать Вас на нашем вечернем развлекательном сайте "РАССЛАБУХА,народ ру..." Желаем вам приятно и с пользой провести время!!!
ОФИЦИАЛЬНЫЙ САЙТ ЛЮБИТЕЛЕЙ ЭТОГО ДЕЛА
к оглавлению
***** Лука Мудищев поэма (пояснения см.внизу) ************************************* Человек и человек — люди. Яйцо и яйцо — муди. Мои богини! Коль случится Сию поэму в руки взять — Не раскрывайте. Не годится И неприлично вам читать. Вы любопытны, пол прекрасный, Но воздержитесь на сей раз. Здесь слог письма весьма опасный! Итак, не трогать, прошу вас. Что ж, коли слушать не хотите, То, так и быть, её прочтите. Но после будете жалеть: Придётся долго вам краснеть! пролог Природа женщин сотворила, Богатство, славу им дала, Меж ног отверстье прорубила, Его пи@дою назвала. У женщин всех пи@да — игрушка! Мягка, просторна — хоть куда, И, как мышиная ловушка, Для нас открыта всех всегда. Она собою всех прельщает, Манит к себе толпы людей, И бедный х@й по ней летает, Как по сараю воробей. Пи@да — создание природы, Она же — символ бытия. Оттуда лезут все народы, Как будто пчёлы из улья. Тебя, х@й длинный, прославляю, Тебе честь должно воздаю! Восьмивершковый1, волосистый, Всегда готовый бабу еть2, Тебе на лире голосистой До гроба буду песни петь. О, х@й! Ты дивен чудесами, Ты покоряешь женский род, Тобою создан весь народ — Юнцы, и старцы с бородами, И царь державный, и свинья, Пи@да, и блядь, и грешный я… I Дом двухэтажный занимая, У нас в Москве жила-была Вдова, купчиха молодая, Лицом румяна и бела. Покойный муж её мужчина Ещё не старой был поры, Но приключилась с ним кончина Из-за её большой дыры. На передок все бабы слабы, Скажу, соврать тут не боясь, Но уж такой ебливой бабы И свет не видел отродясь. Несчастный муж моей купчихи Был парень безответно тихий, И, слушая жены приказ, Ёб в день её по десять раз. Порой он ноги чуть волочит, Х@й не встаёт, хоть отруби, Она же знать того не хочет — Хоть плачь, а всё равно еби. В подобной каторге едва ли Протянешь долго. Год прошёл, И бедный муж в тот мир ушёл, Где нет ни ебли, ни печали… О, жёны, верные супругам! Желая также быть вам другом, Скажу: и мужниным мудам Давайте отдых вы, мадам. Вдова, не в силах пылкость нрава И женской страсти обуздать, Пошла налево и направо Любому-каждому давать. Её ебли и пожилые, И старики, и молодые — Все, кому ебля по нутру, Во вдовью лазили дыру. О, вы, замужние и вдовы! О, девы! (Целки тут не в счёт.) Позвольте мне вам наперёд Сказать про еблю два-три слова. Ебитесь все вы на здоровье, Отбросив глупый ложный стыд, Позвольте лишь одно условье Поставить, так сказать, на вид: Ебитесь с толком, аккуратней: Чем реже ебля, тем приятней, И боже вас оборони От беспорядочной ебни. От необузданности страсти Вас ждут и горе, и напасти; Вас не насытит уж тогда Обыкновенная елда. Три года в ебле бесшабашной Как сон для вдовушки прошли. И вот томленья муки страстной И грусть на сердце ей легли. Её уж то не занимало, Чем раньше жизнь была красна, Чего-то тщетно всё искала И не могла найти она. Всех ё@арей знакомы лица, Их ординарные х@и Приелись ей, и вот вдовица Грустит и точит слез струи. И даже еблей в час обычный Ей угодить никто не мог: У одного х@й неприличный, А у другого короток, У третьего — уж очень тонок, А у четвёртого муде Похожи на пивной бочонок И зря колотят по манде. То сетует она на яйца — Не видно, точно у скопца; То х@й не больше, чем у зайца… Капризам, словом, нет конца. Вдова томится молодая, Вдове не спится — вот беда. Уж сколько времени, не знаю, Была в бездействии пи@да. И вот по здравом рассужденье О тяжком жребии своём Она к такому заключенью Пришла, раскинувши умом: Чтоб сладить мне с лихой бедою, Придётся, видно, сводню звать: Мужчину с длинною елдою Она сумеет подыскать. II В Замоскворечье, на Полянке3, Стоял домишко в три окна. Принадлежал тот дом мещанке Матрёне Марковне. Она Жила без горя и печали, И эту даму в тех краях За сваху ловкую считали Во всех купеческих домах. Но эта Гименея жрица, Преклонных лет уже девица, Свершая брачные дела, И сводней ловкою была. Наскучит коль купчихе сдобной Порой с супругом-стариком — Устроит Марковна удобно Свиданье с ё@арем тайком. Иль по другой какой причине Свою жену муж не еб@т, Та затоскует по мужчине — И ей Матрёна х@й найдёт. Иная, в праздности тоскуя, Захочет для забавы х@я — Моя Матрёна тут как тут, И глядь — бабёнку уж ебут. Мужчины с ней входили в сделку: Иной захочет гастроном5 Свой х@й полакомить — и целку Ведёт Матрёна к нему в дом… И вот за этой, всему свету Известной своднею, тайком, Вдова отправила карету И ждёт Матрёну за чайком. Вошедши, сводня помолилась, На образ истово6 крестясь, Хозяйке чинно поклонилась И так промолвила, садясь: «Зачем позвала, дорогая? Али во мне нужда какая? Изволь — хоть душу заложу, Но на тебя я угожу. Коль хочешь, женишка спроворю. Аль просто чешется манда? И в этом разе завсегда Готова пособить я горю! Без ебли, милая, зачахнешь, И жизнь те станет не мила. Такого ё@аря, что ахнешь, Я для тебя бы припасла!» «Спасибо, Марковна, на слове! Хоть ё@арь твой и наготове, Но пригодится он едва ль, Твоих трудов мне только жаль! Мелки в наш век пошли людишки! Хуёв уж нет — одни х@ишки. Чтоб х@я длинного достать, Весь свет придётся обыскать. Мне нужен крепкий х@й, здоровый, Не меньше, чем восьмивершковый. Не дам я мелкому х@ю Посуду пакостить свою! Мужчина нужен мне с елдою С такою, чтоб когда он ё@, Под ним вертелась я юлою, Чтобы глаза ушли под лоб, Чтоб мне дыханье захватило, Чтоб зуб на зуб не попадал, Чтоб я на свете всё забыла, Чтоб х@й до сердца доставал!» Матрёна табачку нюхнула, О чём-то тяжело вздохнула, И, помолчав минутки две, На это молвила вдове: «Трудненько, милая, трудненько Такую подыскать елду. Восьмивершковый!.. Сбавь маленько, Поменьше, может, и найду. Есть у меня тут на примете Один мужчина. Ей-же-ей, Не отыскать на целом свете Такого х@я и мудей! Я, грешная, сама смотрела Намедни х@й у паренька И, увидавши, обомлела — Совсем пожарная кишка! У жеребца и то короче! Ему не то что баб скоблить, А, будь то сказано не к ночи, Такой елдой чертей глушить! Собою видный и дородный, Тебе, красавица, под стать. Происхожденьем благородный, Лука Мудищев его звать. Да вот беда — теперь Лукашка Сидит без брюк и без сапог — Всё пропил в кабаке, бедняжка, Как есть, до самых до порток». Вдова восторженно внимала Рассказам сводни о Луке И сладость ебли предвкушала В мечтах об этом елдаке. Не в силах побороть волненья, Она к Матрёне подошла И со слезами умиленья Её в объятия взяла: «Матрёна, сваха дорогая, Будь для меня ты мать родная! Луку Мудищева найди И поскорее приведи. Дам денег, сколько ты захочешь, А ты сама уж похлопочешь, Одень приличнее Луку И будь с ним завтра к вечерку». «Изволь, голубка, беспременно К нему я завтра же пойду, Экипирую преотменно, А вечерком и приведу». И вот две радужных бумажки Вдова выносит ей в руке И просит сводню без оттяжки Сходить немедленно к Луке. Походкой скорой, семенящей Матрёна скрылася за дверь, И вот вдова моя теперь В мечтах о ебле предстоящей. III Лука Мудищев был дородный7 Мужчина лет так сорока. Жил вечно пьяный и голодный В каморке возле кабака. В придачу к бедности мизерной8 Еще имел он на беду Величины неимоверной Восьмивершковую9 елду. Ни молодая, ни старуха, Ни блядь, ни девка-потаскуха, Узрев такую благодать, Не соглашались ему дать. Хотите верьте иль не верьте, Но про него носился слух, Что он елдой своей до смерти Заё@ каких-то барынь двух. И вот, совсем любви не зная, Он одинок на свете жил И, х@й свой длинный проклиная, Тоску-печаль в вине топил. Но тут позвольте отступленье Мне сделать с этой же строки, Чтоб дать вам вкратце поясненье О роде-племени Луки. Весь род Мудищевых был древний, И предки нашего Луки Имели вотчины, деревни И пребольшие елдаки. Из поколенья в поколенье Передавались те х@и, Как бы отцов благословенье, Как бы наследие семьи. Мудищев, именем Порфирий, Ещё при Грозном службу нёс И, поднимая х@ем гири, Порой смешил царя до слёз. Покорный Грозного веленью, Своей елдой, без затрудненья, Он раз убил с размаху двух В вину попавших царских слуг. Другой Мудищев звался Саввой, Петрово дело защищал, И в славной битве под Полтавой Он х@ем пушки прочищал! При матушке Екатерине, Благодаря своей махине, В фаворе11 был Мудищев Лев, Блестящий генерал-аншеф. Сказать по правде, дураками Всегда Мудищевы слыли, Зато большими елдаками Они похвастаться могли. Свои именья, капиталы Спустил Луки распутный дед, И наш Лукаша, бедный малый, Был нищим с самых юных лет. Судьбою не был он балуем, И про Луку сказал бы я: Судьба его снабдила х@ем, Не дав в придачу ни х@я. IV Настал вот вечер дня другого. Одна в гостиной ждёт-пождёт Купчиха гостя дорогого, А время медленно идёт. Под вечерок она в пахучей Помылась розовой воде И смазала на всякий случай Губной помадою в пи@де. Хоть всякий х@й ей не был страшен, Но тем не менее ввиду Такого х@я, как Лукашин, Она боялась за пи@ду. Но чу! Звонок! О миг желанный! Прошла ещё минута-две — И гость явился долгожданный — Лука Мудищев — ко вдове. …Склонясь, стоял пред нею фасом Дородный видный господин И произнёс пропойным басом: «Лука Мудищев, дворянин». Он вид имел молодцеватый: Причёсан, тщательно побрит, Одет в сюртук щеголеватый, Не пьян, а водкою разит. «Ах, очень мило!.. Я так много О вашем слышала…» — вдова Как бы смутилася немного, Сказав последние слова. «Да-с, это точно-с; похвалиться Могу моим!.. Но впрочем вам Самим бы лучше убедиться, Чем верить слухам и словам!» И, продолжая в том же смысле, Уселись рядышком болтать, Но лишь одно имели в мысли: Как бы скорей ебню начать. Чтоб не мешать беседе томной, Нашла Матрёна уголок, Уселась в нём тихонько, скромно И принялась вязать чулок. Так близко находясь с Лукою, Не в силах снесть Тантала мук, Полезла вдовушка рукою В карман его суконных брюк. И от её прикосновенья Х@й у Луки воспрянул вмиг, Как храбрый воин пред сраженьем — Могуч, и грозен, и велик. Нащупавши елдак, купчиха Мгновенно вспыхнула огнём И прошептала нежно, тихо, Склонясь к нему: «Лука, пойдём!» И вот вдова вдвоём с Лукою. Она и млеет, и дрожит, И кровь её бурлит рекою, И страсть огнём её палит. Снимает башмачки и платье, Рвёт в нетерпенье пышный лиф, И, обе сиськи заголив, Зовёт Луку в свои объятья. Мудищев тоже разъярился; Тряся огромною елдой, Как смертоносной булавой, Он на купчиху устремился. Её схватил он поперёк И, бросив на кровать с размаху, Заворотил он ей рубаху, И х@й всадил ей между ног. Но тут игра плохая вышла: Как будто ей всадили дышло15, Купчиха начала кричать И всех святых на помощь звать. Она кричит — Лука не слышит, Она сильнее всё орёт — Лука, как мех кузнечный, дышит И знай себе вдову еб@т. Услышав крики эти, сваха Спустила петли у чулка И говорит, дрожа от страха: «Ну, знать, заё@ её Лука!» Но через миг, собравшись с духом, С чулком и спицами в руках Спешит на помощь лёгким пухом И к ним вбегает впопыхах. И что же зрит? Вдова стенает, От боли выбившись из сил, Лука же жопу заголил И жертву еть всё продолжает. Матрёна, сжалясь над вдовицей, Спешит помочь скорей беде И ну колоть вязальной спицей Луку то в жопу, то в муде. Лука воспрянул львом свирепым, Старуху на пол повалил И длинным х@ем, словно цепом, По голове её хватил. Но всё ж Матрёна изловчилась, Остатки силы собрала, Луке в муде она вцепилась И напрочь их оторвала. Взревел Лука и ту старуху Елдой своей убил, как муху — В одно мгновенье, наповал, И сам безжизненный упал. эпилог И что же? К ужасу Москвы Наутро там нашли три трупа: Средь лужи крови труп вдовы, С пи@дой, разорванной до пупа, Труп свахи, распростёртый ниц, И труп Лукаши без яиц. Три дня Лукашин красный х@й Лежал на белом покрывале. Его все девки целовали, Печален был их поцелуй… Вот, наконец, и похороны. Собрался весь торговый люд. Под траурные перезвоны Три гроба к кладбищу несут. Народу много собралося, Купцы за гробом чинно шли И на серебряном подносе Муде Лукашины несли. За ними — медики-студенты В халатах белых, без штанов. Они несли его патенты От всех московских бардаков. К Дашковскому, где хоронили, Стеклася вся почти Москва. Там панихиду отслужили, И лились горькие слова. Когда ж в могилу опускали Глазетовый Лукашкин гроб, Все бляди хором закричали: «Лукашка! Мать твою! Уё@!» …Лет через пять соорудили Часовню в виде елдака, Над входом надпись водрузили: «Купчиха, сводня и Лука». ок. 1830–70 гг. ---------------------------------------- 1 Вершок — прежняя русская мера длины, равная 1/16 аршина или 13/4 дюйма (4,445 см). Первоначально равнялась длине фаланги указательного пальца. Четыре вершка составляли одну пядь. 2 Еть — то же, что е@ать. 3 Большая Полянка (название конца XVIII в.), ранее Космодемиановская — улица в Москве. Некогда была дорогой, которая вела к полям, простиравшимся от района Полянского пер. в сторону нынешней Серпуховской пл. Малая Полянка (название XIX в.) — улица в Москве. Названа по расположению рядом с Большой Полянкой. 4 Гименей (греч. Hymenaios) — в греческой и римской мифологиях — сын Бахуса и Венеры, бог супружества. Изображался нагим юношей, украшенным гирляндами цветов, с факелом в руке. В переносном смысле «узы Гименея» — супружеский союз. 5 Гастроном (франц. gastronome, от греч. gaster (gastros) — желудок + nomos — закон; устар.) — здесь (перен.): любитель и знаток тонких кушаний, гурман. 6 Истово (устар.) — очень усердно, ревностно. 7 Дородный — рослый, крупный, полный. 8 Мизерный (от лат. miser — бедный) — незначительный по размерам; ничтожный. 9 Таким образом, Лука обладал мужским достоинством длиной свыше 35,5 см. 10 Вотчина (или отчина) — родовое наследственное земельное владение, древнейший вид наследственной земельной собственности в России. Возникла в X–XI вв. (княжеская, боярская, монастырская); в XIII–XV вв.— господствующая форма землевладения. С кон. XV в. противостояла поместью, с которым сближалась в XVI–XVII вв. и в нач. XVIII в. слилась в один вид — имение. В дальнейшем вотчина — всякая феодальная земельная собственность. 11 Фавор (от лат. favor; устар.) — покровительство, протекция, милость, благосклонность. Быть в фаворе у кого-либо — пользоваться покровительством. 12 Генерал-аншеф — генеральский чин в русской армии в 1716–96 гг. Заменен чином генерала по родам войск (напр., генерал от инфантерии). 13 Сюртук (от франц. surtout — балахон, широкое верхнее платье) — мужская верхняя приталенная одежда до колен, с воротником, со сквозной застежкой на пуговицах. Также род длинного двубортного пиджака, обычно в талию. 14 Тантал (греч. Tantalos) — в греческой мифологии лидийский или фригийский царь, сын Зевса. В наказание за то, что угостил богов на пиру телом собственного сына, был обречен богами на вечные муки: стоя по горло в воде и видя спускающиеся с дерева плоды, Тантал не мог утолить жажду и голод, поскольку вода уходила из-под его губ, а ветвь с плодами отстранялась. В переносном смысле «танталовы муки», «муки Тантала» — нестерпимые мучения от сознания близости желанной цели и невозможности ее достигнуть. 15 Дышло — в парной запряжке: толстая оглобля, прикрепляемая к середине передней оси повозки. 16 Цеп — примитивное сельскохозяйственное орудие для обмолота зерновых культур. Состоит из длинной (до 2 м) деревянной ручки и короткого (до 0,8 м) била, соединенных сыромятным ремнем или короткой цепью. 17 Бардак — здесь: то же, что публичный дом. 18 Глазет (от франц. glace — глянцевый) — шелковая парчовая ткань с золотым и серебряным утком, обычно гладкая или с крупным рисунком (цветы или геометрический орнамент).
к оглавлению
WEB-дизайн и продвижение сайта: "UVENALL.narod.ru"
Хохмы от Фоменко
ЗАРАБОТОК В ИНТЕРНЕТЕ - ПРОЩЕ НЕ БЫВАЕТ
